Дело было в школе. Номер школы был 256. Или 271. А может быть, даже 287. Неважно.

А важно то, что Катя из 3 "Б" влюбилась в Олега из 3 "Б".

Олег сидел за первой партой у окна. Небо и облака отражались в его голубых глазах. У него были светлые, почти белые волосы и длинная чёлка. И воротник рубашки обычно чуть замят.

И когда Катя смотрела на него из-за своей первой парты в среднем ряду, у неё останавливалось дыхание, и она забывала, какой сейчас идёт урок. А когда звенел звонок и все вскакивали, она нарочно делала вид, будто его не замечает. Чтобы он не задавался и не подумал себе невесть чего.

И только изредка она могла себе позволить садануть его портфелем по башке. Чтобы уж точно не было никаких подозрений. Фигура Олега была точёной, ещё не мужской, но с уже проступавшими резкими и упругими формами. Каждый раз, после того как он уворачивался или сгибался под ударом, синяя жилка начинала пульсировать на его шее сильней. И Катя, спрятавшись за злорадной ухмылкой, убегала на своё место. А потом долго представляла себе, как, держа штурвал, она уходит в ночное море. Или становится чемпионкой мира по биатлону. Или бьёт его ещё раз. Чтобы он наконец-то заметил, как она крута.

Но вот однажды её планы пошли под откос. Потому что утром, перед первым уроком, их учитель Святослав Игоревич, открыл дверь класса и впустил новую девочку, представив её:

− Это Маша, она новенькая. Маша будет сидеть... Вон рядом с Олегом место свободно. Маша, садись туда.

Сердце у Кати ёкнуло, и она весь день пыталась успокоиться, убеждая себя в том, что Маша − просто третьеклассница, в то время как она, Катя, без пяти минут капитан дальнего плавания и почти совсем чемпионка мира по вольной борьбе. А если бы бои портфелями ввели в программу олимпийских игр − тут уж ей совсем не было бы равных. Но после последнего урока, когда все побежали одеваться, эта самая Маша к ней подошла:

− Слушай, а этот мальчик, Олег, ты не могла бы о нём рассказать?

­− Рассказать что? − замялась Катя.

− Ты вроде староста. Рассказать всё. Он встречается с кем нибудь? У него такие ресницы, такой взгляд, что я уже радуюсь, что меня в вашу школу перевели!

У Кати перехватило дыхание.

− Нет. То есть да. То есть нет. Он встречается со мной! То есть ещё не встречается, но будет! Потому что я − староста и будущая чемпионка мира по вольной борьбе! А ты − противная нахалюга! Пришла в чужой класс и хочешь чужих парней захапать! Ты вообще тут кто?!

­− Я кто? − покраснела Маша. − Я − победительница конкурса рисунка Московского района! Моя мама водит машину! И ещё у меня есть электроконструктор на 200 деталей, и я радио из него могу собрать! А вот кто ты − непонятно. И раз уж ты хочешь встать у меня на пути − я вызываю тебя на дуэль! Завтра, после уроков, в конце футбольного поля у гаражей!

Девочки не заметили, как их окружили одноклассницы.

− Ты ей ещё перчатку кинь! − пошутила подружка Кати Нина.

− Кинула бы, но мне их сегодня не дали! − не растерялась Маша. − А если б и дали − было бы ради чего марать!

Она резко развернулась, и её длинная тёмная коса со свистом перечеркнула воздух. Она вышла из школы, думая о том, что если Катя побьёт её завтра, то не видать ей не только Олега, но и уважения всех остальных. Поэтому весь день и всю ночь она отжималась, повторяла приёмы кунг-фу, пересматривала поединки фехтовальщиц и несколько раз попробовала заклятие Круциос на куклах.

А Катя договорилась, что Нина и Святослав Игоревич будут её секундантками, и с пяти до девяти вечера простояла в стойке на кулаках, а потом выпросила у старшего брата протеиновый коктейль.

Так как она занималась фортепиано, у неё были свинцовые грузики, которые пианисткам привязывают к кистям рук, чтоб было тяжелее играть. Катя попробовала переложить их в носовой платок и закрепить на костяшках кулаков. Со второго раза это удалось.

Весь третий "Б" в эту ночь плохо спал. Кому-то снилась принцесса Китана, кому-то Дайенерис Бурерождённая, которая сжигает всех вокруг, кому-то двойки в четверти... Так что на первом уроке у всех были красные глаза. У всех, кроме Олега, которого вчера мама забрала раньше, поэтому он ничего не знал.

Класс с трудом досидел до последнего звонка, а некоторые так впечатлились, что рассказали об этом девчонкам из соседнего класса, а те рассказали и мальчишкам, так что в два часа дня у гаражей стояла вся параллель. Святослав Игоревич принёс моток красно-белой ленты, чтобы очертить место схватки, а Нина выпросила у преподавательницы физкультуры свисток.

Первой подошла Катя. Она надела свой красный спортивный костюм и чёрную шапку - чтобы волосы не падали на лицо. Маша вышла в свитере и тренировочных брюках. В порядке устрашения она сделала колесо и села прямо в грязь на шпагат. Потом обернулась, увидела, что Олега среди наблюдающих нет, поэтому выделываться нет смысла, и направилась к Кате.

− Девочки! − обратился к ним Святослав Игоревич. − По правилам дуэли, я должен предложить вам мирные переговоры. Ещё я должен вам предложить пистолеты, но тогда меня из школы уволят. Так может быть, нам на словах удастся урегулировать конфликт?

Третьеклассники возмущённо засвистели.

− Олег или смерть! - крикнул кто-то из второго ряда.

− Олег! - крикнула Катя, и её кулак, со свинцовой обмоткой, направился в Машину челюсть.

Но Маша увернулась так, что кулак задел её только вскользь, схватила Катю за плечи и с размаху ударила её коленом в пах. Катя на секунду согнулась от боли, но потом решила использовать своё движение как преимущество и укусила Машу в плечо. Девочки сцепились и упали в грязь. Третьеклассники полезли в портфели за ножами, чтобы, если что, кинуть их поединщицам. Святослав Игоревич достал из внутреннего кармана пистолет.

Но тут на стадионе показалась Яна Валерьевна, завуч по внеклассной работе.

− Немедленно уберите ножи! − закричала она издалека. − Иначе все останутся завтра мыть столовую! Вы что! − она уже расталкивала недовольных ребят, спеша к ограждению из ленты. − Вы не знаете, что дуэли надо согласовывать с администрацией школы? Предварительно получив разрешение от родителей! − она оттащила одну из лежащих девочек, и подняла её на ноги. − Ты кто? − она достала носовой платок, и вытерла с лица пойманной грязь. − А, ты - Маша Алтуфьева, мы тебя приняли только позавчера! У тебя есть разрешение?

− Свобода не требует согласований! −нагло ответила Маша и вывернулась у неё из рук. А Яна Валерьевна, тем временем, поднимала Катю.

− Катя, а тебе как не стыдно? − сетовала она. − Ты же отличница! Ты - надежда школы! Зачем тебе понадобилось валяться в грязи?

− Видите ли, − вмешался Святослав Игоревич, − Они сражаются за внимание одного мальчика.

− Мальчика? − встрепенулась Яна Валерьевна. − Наверное, Олега. Тогда я вас понимаю. Но помочь, увы, не смогу. Так что, девочки, до того времени, пока у вас не будет разрешения от родителей и директорки школы − шиш вам с маслом, а не дуэль. А вы, Святослав Игоревич, уберите пистолет!

− Это сигнальный! − возразил Святослав Игоревич и выпустил в воздух зелёный залп.

Третьеклассницы посмотрели, как догорает в небе ракета, и стали расходиться по домам. Катя и Маша шли насупившись. Обе думали, что разрешение на дуэль родители им не дадут. Потому что дело может дойти и до ножей. А если будут серьёзные травмы − то прощай и рисование, и парусный спорт.

− А хорошо ты мне заехала... − заметила Маша, потирая челюсть.

­− Ты мне тоже, − ответила Катя. −До сих пор больно идти. И рука от свинцовой обмотки болит.

− Если хочешь, могу понести твой портфель, − бросила Маша. ­− Ты мне нужна живой. Чтобы я по-честному могла отдубасить тебя на днях.

− На, - протянула ей портфель Катя. − Но Олега я тебе так же просто не отдам. Если что, многомужество − не мой вариант.

− Сначала попробуй его взять! − хмыкнула Маша.

Они в молчании дошли до пешеходного перехода, и там их пути разошлись.

Следующее утро было нервным. Святослав Игоревич получил инструкцию от дирекции, и Машу от Олега ему пришлось отсадить. На втором уроке в дверь постучали и, не дождавшись ответа, распахнули её. Это были четвероклассницы. Они засунулись в класс и, хихикая, уставились на Олега.

− Это он, это он! − перешёптывались они.

− Девочки, закройте дверь, − велел учитель. И девочки послушно исчезли.

Но на третьем уроке повторилась та же история. На этот раз девочки были из шестого класса. Некоторые были накрашены, а у одной даже была грудь.

На пятом уроке дверь отворилась без стука и в класс въехал деревянный конь. Из-под его брюха виднелись восемь ног в туфлях.

− Мелкий ещё, − ответил другой. − Третьеклассник. Это мы его, получается, старше на шесть лет.

− Ничего, − ответил третий голос. − Через несколько лет войдёт в самый сок. Ты же знаешь, что хороших мальчиков разбирают щенками.

− А давайте просто схватим его и убежим! − заявил четвёртый голос. − И эти малолетки его не найдут.

Святослав Игоревич побагровел.

− Немедленно выйдите из лошади, а потом из класса! Безобразие, чему вы учите детей! Где вы достали этот реквизит? Что, в кабинете истории была целая лошадь, да?

− А блин, тут препод! − зашипели из брюха коня. − Валим. Игого!

Лошадь дала задний ход, пару раз стукнулась крупом о косяк, не вписавшись в проход, и наконец исчезла, не закрыв за собой дверь.

− Всё, урок окончен, все свободны, − выдохнул учитель. − Я не выдержу, если кто-то ещё за сегодня придёт. А ты, Олег, пригласи пожалуйста в школу свою маму. Мне нужно будет срочно с ней поговорить.

Следующие два дня были выходными. И Маша, и Катя безуспешно пытались уговорить родителей выдать им разрешение, убеждая их в том, что единственного достойного мальчика в противном случае утащат неизвестные в коне. Родители были непреклонны, считая, что в третьем классе важнее хорошее образование, а не счастливый брак.

В понедельник девочки 3 "Б" встретились в туалете своего этажа, и припёрли за собой дверь.

− Так, Катя и Маша! − начала Нина. − Я, конечно, всё понимаю, вы обе боретесь за своё счастье. Но мы считаем, что честь класса важней. Поэтому, пока нам угрожают из параллелей, из средней и даже старшей школы, чем делить Олега друг с другом − лучше сделаем для него конвой. А то биться будет не за кого. Вы друг друга, ясное дело, укокошите и без разрешений. А мальчик наш всё, тю-тю.

Дверь туалета начала дёргаться.

− Вы привели Балрога? − уточнила Алиса, державшая дверь.

− Нет, мы из первого "А", мы просто писать хотим! Нам не нужен Олег! − пискнул голос снаружи.

− Ладно, − резюмировала Нина. − встретимся здесь на следующей перемене и обсудим план!

Но следующей перемены не состоялось. Сразу после звонка, не успел Святослав Игоревич сказать, на какой странице открыть учебник математики, в окно влетел булыжник, осыпав учительский стол осколками стекла.

− Нет, нет, стоять! − кричал Святослав Игоревич. Но тщетно. Девчонки и мальчишки уже подбежали к окнам и уставились вниз.

А внизу, батальоном, стояли девчонки из соседней школы. Из двести восемьдесят пятой. Или даже двести восемьдесят шестой. Их было человек пятьсот. Первоклассницы с бантами. Третьеклассницы с йо-йо. Шестиклассницы с бейсбольными битами. Семиклассницы с кастетами. А у одной одиннадцатиклассницы на плече лежал гранатомёт.

Вперёд вышла девочка, на вид лет четырнадцати, в кожаной куртке. В руках у неё был мегафон.

− Учащиеся двести семьдесят первой школы! Сдавайтесь! − громко произнесла она. И третий "Б" услышал, как распахиваются школьные окна на всех этажах. - Мы не хотим крови, нам нужен только Олег из третьего "Б". И, кстати, покажите нам его. Мы хотим удостовериться, так ли он хорош. Если вы его не выдадите, вас ждёт жестокий бой.

Тут за спинами третьеклассников раздался грохот: это влетела Яна Валерьевна. На её щеках тушью для ресниц были нарисованы защитные полосы. Лицо было искажено гневом. В руках у неё тоже был мегафон. Она схватила Олега за плечо и подтолкнула его к окну.

− Олега вам отдать?! Как бы не так! Мы будем биться за честь нашей школы все вместе! Даже мальчишки! Даже учителя! А если вы будете упорствовать, мы вызовем на подмогу родительский комитет. Вот, полюбуйтесь, это − Олег Быстрицкий. И вам не видать его как своих ушей! − она обернулась классу. − Святослав Игоревич, у вас найдётся, чем в них запустить?

Святослав Игоревич, на досуге увлекавшийся каллиграфией, молча протянул ей раритетный пузырёк чернил. И Яна Валерьевна с удовольствием швырнула его вниз, на асфальт.

− Через десять минут ждём вас на футбольном поле в боевом построении! − крикнула она в окно. − И не вздумайте напасть заранее, тогда мы пожалуемся в РОНО!

Хлопали двери. Всех снимали с уроков. По громкой связи объявили о готовящейся битве, и ученицы вооружались кто чем. Линейки, циркули, тяжёлые учебники, деревянные транспортиры, вывешенные у доски − всё пошло в ход. Мальчишки тоже хотели присоединиться, но их убедили остаться на трибунах, чтобы силы были равны. В первый ряд Яна Валерьевна посадила Олега. Справа села директорка школы, а слева − Святослав Игоревич. Чтобы мальчик случайно не пропал.

Школьницы строились. Слева стояли девочки из другой школы, а справа − наши. Первоклассницы, которые были почти безоружны, и которых, как любую пехоту, должны были смять первыми. Некоторые переминались с ноги на ногу, размышляя, чего они хотят больше: отстоять честь школы или в туалет. На них цыкали более ответственные второклассницы. Третьеклассницы закатали рукава и были суровы. Все, кто был старше пятого класса, были готовы убивать. И вдруг над рядами третьего "Б" взметнулся белый платок. Все удивлённо отпрянули. А Катя сняла шапку и вышла вперёд.

− По правилам дуэлей, мы должны предложить решить вопрос мирным путём, − сказала она, − но я этого предлагать не буду. Я люблю Олега, и когда-нибудь я стану мастером спорта по регби и чемпионкой в стрельбе из лука и смогу ему свою любовь доказать. И я хочу отстоять честь школы, чтобы потом повезти одноклассниц и учителей в море, распахнув паруса. Но мы, кажется, позабыли о правах человека. В смысле, никто из нас не спросил, чего же хочет Олег. Хочет он быть с девочками из нашей школы, или с вами. А может быть, он вообще ничего не хочет. Олег, как ты считаешь, как нам следует поступить?

Это ошеломительная мысль застала всех врасплох, и головы противоборствующих женских армий и сидящих на трибунах мальчиков и учителей обернулись к Олегу.

...У Маши отвисла челюсть. Нина сказала "фу"...

Олег не смотрел на поле. В тот момент, когда две школы готовились к решающей битве, он изучал содержимое своего носа. И как раз в тот момент, когда на него обернулись, он, преспокойно разглядев необычной формы козявку, отправил её в рот.

− Олег ест козявки! − послышался голос первоклассницы с чужой стороны.

Армии задвигались, смущённо отводя взгляд. Девочки, девушки и учителя подходили к противницам, опустив кастеты и биты, жали им руки и уходили обратно, в соседний микрорайон. Одиннадцатиклассница протянула Яне Валерьевне гранатомёт. Физрук подарил первокласснице свисток. Все в молчании вернулись в школу.

На душе у Кати было довольно противно. Она готова была погибнуть, готова была к тому, что предпочтут другую, но такого разочарования она не ждала. Как будто кто-то у неё внутри водил кирпичом по краю тарелки. Как будто во рту у неё кто-то сдох.

Святослав Игоревич протёр очки.

− Ну что ж, сейчас у нас математика, и к доске пойдёт Глеб.

Глеб поднялся и вышел вперёд. Он был черноволосый и сероглазый. И когда улыбался, у него появлялись ямочки на щеках. Такие нежные, что многие не могли оторвать взгляд.

Катя посмотрела на Глеба и вдруг вздохнула полной грудью. Ей захотелось полететь в космос и получить разряд по шахматам. А ещё организовать с Машей международную выставку портретов. И обязательно покорить Южный полюс и Тихий океан.

Глеб вертел в руках мел и улыбался. В свободное от школы время он играл на трубе.