Авторка – Лаура Исмаилова
Иллюстраторка – Катя Егорова
Иллюстраторка – Катя Егорова
София и мир заколдованных кукол
В одном маленьком кукольном городке жила девочка, которую мама назвала Софией. Девочка росла и познавала мир.
Мир казался удивительным и чудесным. Девочка любила сидеть на больших деревьях у реки в лесу, играть с другими детьми, громко смеяться, петь, танцевать. Она была счастлива. Но пришло время идти в Главный Театр. Соседи и раньше говорили ее маме: «Куда ты смотришь? Девочке почти 10 лет, а ты не отвела ее в Главный Театр! Возмутительно! Это просто необходимо сделать!». Некоторые соседки даже не разрешали своим дочкам общаться с девочкой. Ведь эта невежда не имела наград − красивых цепочек-запретов. И самое ужасное, она не стремилась стать совершенной куклой, о чем мечтает стать каждая уважающая себя девочка. Дело в том, что в мире, где жила София, девочек и мальчиков с детства учили мечтать быть куклами.
Мама очень не хотела этого, но чтобы жить в кукольном городке, необходимо выполнять все его требования. Маме Софии пришлось взять дочку за руку и отправиться в Главный Театр. По дороге они видели много девочек и мальчиков с блестящими цепями на шее, у некоторых даже на руках и ногах. Окружающие им рукоплескали.
«Смотри, они уже почти куклы, сколько цепочек, сколько наград!» — сказала мама, стараясь изобразить на лице восхищение
Но девочке они казалось не радостными, а скорее грустными и несчастными.
«Мамочка, ты говоришь, что у них награды, но почему на их лицах грусть?» — спросила она.
«Какая ты еще глупенькая, Софи, они просто умеют себя вести, они почти достигли кукольного совершенства», — ответила мама.
«Глупая, глупая» — закричали маленькие дети, указывая на Софию, и она замолчала.
«Как странно! Почему несчастных и грустных людей называют совершенными? Может, потому, что они совершенно печальны?» — подумала девочка и неохотно пошла за матерью.
Мир казался удивительным и чудесным. Девочка любила сидеть на больших деревьях у реки в лесу, играть с другими детьми, громко смеяться, петь, танцевать. Она была счастлива. Но пришло время идти в Главный Театр. Соседи и раньше говорили ее маме: «Куда ты смотришь? Девочке почти 10 лет, а ты не отвела ее в Главный Театр! Возмутительно! Это просто необходимо сделать!». Некоторые соседки даже не разрешали своим дочкам общаться с девочкой. Ведь эта невежда не имела наград − красивых цепочек-запретов. И самое ужасное, она не стремилась стать совершенной куклой, о чем мечтает стать каждая уважающая себя девочка. Дело в том, что в мире, где жила София, девочек и мальчиков с детства учили мечтать быть куклами.
Мама очень не хотела этого, но чтобы жить в кукольном городке, необходимо выполнять все его требования. Маме Софии пришлось взять дочку за руку и отправиться в Главный Театр. По дороге они видели много девочек и мальчиков с блестящими цепями на шее, у некоторых даже на руках и ногах. Окружающие им рукоплескали.
«Смотри, они уже почти куклы, сколько цепочек, сколько наград!» — сказала мама, стараясь изобразить на лице восхищение
Но девочке они казалось не радостными, а скорее грустными и несчастными.
«Мамочка, ты говоришь, что у них награды, но почему на их лицах грусть?» — спросила она.
«Какая ты еще глупенькая, Софи, они просто умеют себя вести, они почти достигли кукольного совершенства», — ответила мама.
«Глупая, глупая» — закричали маленькие дети, указывая на Софию, и она замолчала.
«Как странно! Почему несчастных и грустных людей называют совершенными? Может, потому, что они совершенно печальны?» — подумала девочка и неохотно пошла за матерью.
В центре городка находился Главный Театр — огромный полукруг со ступеньками. Все ступени были из разных материалов и окрашены в разные цвета, а на вершине были ступени из драгоценных камней. И там, выше деревьев, было большое ложе. Там сидели Совершенные — это были Главные Куклы и Кукловоды.
«Какой некрасивый и странный Театр, — подумала София, — И совершенно неуютный. Из него хочется убежать».
Но все люди, и большие, и маленькие, смотрели туда с надеждой. Каждый мечтал, что когда-нибудь сможет подняться на уровень совершенства, получить признание и награду. А может быть, если повезет, стать Главной Куклой. Почему-то никто не мечтал стать Кукловодом, а вот Совершенной Куклой мечтали быть все. И женщины, и мужчины. Для этого они с самого детства ходили в Театр, получали цепочки с запретами от Кукловодов и постоянно выполняли их приказы. Именно это помогало подниматься по ступенькам Главного Театра. Туда! Наверх! К совершенству! И пусть с каждой ступенькой запретов становилось все больше. Никто не жаловался: все знали, что путь к совершенству всегда очень тяжел...
«Какой некрасивый и странный Театр, — подумала София, — И совершенно неуютный. Из него хочется убежать».
Но все люди, и большие, и маленькие, смотрели туда с надеждой. Каждый мечтал, что когда-нибудь сможет подняться на уровень совершенства, получить признание и награду. А может быть, если повезет, стать Главной Куклой. Почему-то никто не мечтал стать Кукловодом, а вот Совершенной Куклой мечтали быть все. И женщины, и мужчины. Для этого они с самого детства ходили в Театр, получали цепочки с запретами от Кукловодов и постоянно выполняли их приказы. Именно это помогало подниматься по ступенькам Главного Театра. Туда! Наверх! К совершенству! И пусть с каждой ступенькой запретов становилось все больше. Никто не жаловался: все знали, что путь к совершенству всегда очень тяжел...
Когда мама и София пришли в Театр, им пришлось встать на самые низкие ступени из соломы. Подняться выше они не могли: у них не было наград. «Прости меня, дочка, что я не привела тебя сюда в 4 года, как другие хорошие родители», — шепнула мама.
«Мам, ты чего? Думаешь, я сюда хотела бы раньше?» — пробубнила София и пожала плечами. Была б ее воля, она б сюда ни ногой...
Долго стояли они с мамой на соломенной ступеньке и ждали. Вокруг них толпились жители городка, которые осуждающе качали головами и шептались между собой. Вдруг Театр засветился золотым сиянием. Люди очень обрадовались: именно это они и ждали, чтобы ярко и красиво, торжественно и непонятно.
В мерцающем сиянии с вершины Театра начала спускаться маленькая шкатулка. Она опускалась, словно перышко, покачиваясь в воздухе, и переливалась всеми оттенками фиолетового цвета.
В толпе послышалось перешёптывание: «Какой позор, какой стыд, в 10 лет еще на фиолетовом цвете!»
«Нет, вы только посмотрите, такая большая, а у нее даже нет белого камня в волосах».
«Какой кошмар, ни одной цепочки!»
«Посмотрите на ее мать! Тут сразу все понятно!»
«Какая мать — такая и дочь».
Софи посмотрела на маму и задумалась: она и правда никогда не видела у мамы наград из Театра. «Какие-то мы не такие», — подумала девочка. Софии очень хотелось взять маму за руку и убежать, но она решила потерпеть, чтобы ее не расстраивать. Но как же ей было тяжело слушать эти обидные слова.
Наконец-то шкатулка приблизилась к девочке, застыла перед ней и с тихим скрипом открылась. Внутри на фиолетовой подушечке лежала блестящая цепочка от Главного Театра. Это было не простое украшение, это был первый запрет на шумные игры, громкий смех и лазания по деревьям.
«Мам, ты чего? Думаешь, я сюда хотела бы раньше?» — пробубнила София и пожала плечами. Была б ее воля, она б сюда ни ногой...
Долго стояли они с мамой на соломенной ступеньке и ждали. Вокруг них толпились жители городка, которые осуждающе качали головами и шептались между собой. Вдруг Театр засветился золотым сиянием. Люди очень обрадовались: именно это они и ждали, чтобы ярко и красиво, торжественно и непонятно.
В мерцающем сиянии с вершины Театра начала спускаться маленькая шкатулка. Она опускалась, словно перышко, покачиваясь в воздухе, и переливалась всеми оттенками фиолетового цвета.
В толпе послышалось перешёптывание: «Какой позор, какой стыд, в 10 лет еще на фиолетовом цвете!»
«Нет, вы только посмотрите, такая большая, а у нее даже нет белого камня в волосах».
«Какой кошмар, ни одной цепочки!»
«Посмотрите на ее мать! Тут сразу все понятно!»
«Какая мать — такая и дочь».
Софи посмотрела на маму и задумалась: она и правда никогда не видела у мамы наград из Театра. «Какие-то мы не такие», — подумала девочка. Софии очень хотелось взять маму за руку и убежать, но она решила потерпеть, чтобы ее не расстраивать. Но как же ей было тяжело слушать эти обидные слова.
Наконец-то шкатулка приблизилась к девочке, застыла перед ней и с тихим скрипом открылась. Внутри на фиолетовой подушечке лежала блестящая цепочка от Главного Театра. Это было не простое украшение, это был первый запрет на шумные игры, громкий смех и лазания по деревьям.
Как только девочка взяла цепочку, шкатулка закрылась и взмыла вверх. Все вокруг стали хлопать и поздравлять Софию. Они стали показывать ей браслеты и камни, чтобы она увидела, какие прекрасные цепи они обрели, чтобы получить новые запреты. Сверстницы Софии, с белыми камнями в сложных прическах, уже имели по несколько цепочек и очень ими гордились. Но София с грустью подумала, что она бы с радостью отдала им свою цепочку, лишь сейчас свободно залезть на дерево и немного пошуметь.
Но ей уже нельзя этого делать, так как цепочка была волшебная. Она начинала светиться, если запрет не нарушался в течение дня, и становилась колючей, если нарушался. Так, без шумных игр и деревьев, прошли 12 месяцев. София так мечтала, что Главный Театр ее позабудет, но этого не случилась.
Спустя год София получила новую цепочку-запрет. Теперь ей было запрещено выражать свои эмоции на людях. Потом пошли другие запреты: хотеть чего-то для себя, покидать город, обсуждать темы запретов и наград. Все больше и больше запретов, которые назывались достижениями и наградами.
София стала ощущать себя одной из тех несчастных, грустных кукол с городской площади. Девочка совсем замкнулась в себе и стала думать, как ей от всего этого освободиться.
Говорить ли маме о своих мыслях? Не расстроит ли ее это? Не накажут ли их? Не прогонят ли? Что тогда с ними будет?
Один раз она попыталась поговорить с мамой, но та так испугалась, что их кто-нибудь услышит, что не стала ей отвечать. Лишь знаком велела ей замолчать.
София совсем поникла. «Почему быть несчастной — это совершенство?» — думала она.
Но ей уже нельзя этого делать, так как цепочка была волшебная. Она начинала светиться, если запрет не нарушался в течение дня, и становилась колючей, если нарушался. Так, без шумных игр и деревьев, прошли 12 месяцев. София так мечтала, что Главный Театр ее позабудет, но этого не случилась.
Спустя год София получила новую цепочку-запрет. Теперь ей было запрещено выражать свои эмоции на людях. Потом пошли другие запреты: хотеть чего-то для себя, покидать город, обсуждать темы запретов и наград. Все больше и больше запретов, которые назывались достижениями и наградами.
София стала ощущать себя одной из тех несчастных, грустных кукол с городской площади. Девочка совсем замкнулась в себе и стала думать, как ей от всего этого освободиться.
Говорить ли маме о своих мыслях? Не расстроит ли ее это? Не накажут ли их? Не прогонят ли? Что тогда с ними будет?
Один раз она попыталась поговорить с мамой, но та так испугалась, что их кто-нибудь услышит, что не стала ей отвечать. Лишь знаком велела ей замолчать.
София совсем поникла. «Почему быть несчастной — это совершенство?» — думала она.
Мама с печалью смотрела, как день за днём улыбка и радость покидают лицо дочери. Чем ближе к вершине была ее девочка, тем несчастней она выглядела.
Однажды ночью София проснулась от того, что мама плачет. Она подошла к матери и обняла ее.
«Мама, что с тобой?» — спросила она.
«Прости меня, Софи, прости», — сказала мама.
«Но за что мне прощать тебя, мам?» — удивленно спросила девушка
«За все это… Но я знаю что делать, одевайся, возьми фонарь».
Они тихо вышли из маленького домика и молча шли в полной темноте. Наконец, когда жилые кварталы остались позади, мама включила фонарь, и они пошли в сторону леса.
Однажды ночью София проснулась от того, что мама плачет. Она подошла к матери и обняла ее.
«Мама, что с тобой?» — спросила она.
«Прости меня, Софи, прости», — сказала мама.
«Но за что мне прощать тебя, мам?» — удивленно спросила девушка
«За все это… Но я знаю что делать, одевайся, возьми фонарь».
Они тихо вышли из маленького домика и молча шли в полной темноте. Наконец, когда жилые кварталы остались позади, мама включила фонарь, и они пошли в сторону леса.
«Мам, мы идем за дровами, чтобы сжечь Главный театр?» — впервые за долгое время засмеялась София.
«Тихо ты…» — шикнула на нее мама, и они обе громко расхохотались.
Шли они долго по лесу, пока не дошли до места, которое раньше София никогда не видела. Это было похоже на Главный Театр, только ступеньки вели в яму. Они спустились, и когда мама посветила фонарем, девушка увидела множество кукол. Деревянные, железные, тряпичные, забытые всеми, они неподвижно лежали на ступенях Подземного театра, словно мусор.
«Мама, это что?» — спросила София в ужасе.
«Это вся правда о куклах, это их последнее пристанище», — сказала мать с печалью в голосе.
«Откуда ты про это узнала?» — спросила София.
«Я тоже была главной куклой», — промолвила женщина.
«Чтоооооо?» — воскликнула София.
«Тише, моя девочка! Слушай меня внимательно: завтра будет награждение кукол-совершенств и их восхождение. Скорее снимай цепочки и камни, бросай их сюда. Ты сразу опустишься на много уровней вниз и уже не сможешь участвовать в восхождении. Бросай свои цепи в яму, там им и место!»
«Мама откуда ты это знаешь? Расскажи мне правду, мне надо это знать!»
«Когда-то я была самой послушной девочкой. Я выполняла все запреты Театра, и мои родители очень гордились мной. Но с каждой ступенькой к совершенству, я теряла частичку себя настоящей, свободной, счастливой. Трудно понять себя, когда вокруг все искажено. Шли годы, я поднималась все выше и выше, все ближе к Совершенству. Но у меня не было желаний, не было эмоций, а тело стало по-настоящему деревянным.
В день восхождения на ступень Совершенства у меня застыл взгляд, а за спиной появились веревочки, как у марионеток.
В тот день я должна была сорвать все цветы с Клумбы Жизни и преподнести их главным Кукловодам. Так делают все совершенные.
Когда я пришла в парк, чтобы сорвать цветы, я услышала, как плачет ребенок. Удивительно! В парке для Совершенных не бывает детей! Это удивление разбудило меня! Я ожила, стала прежней и побежала на плач ребенка. Мое тело снова стало человеческим, и веревки упали со спины. Я услышала, как бьется мое сердце. Мне уже не хотелось быть совершенной.
Я нашла тебя под большим деревом, у родника, где берет начало Река Жизни. Это та река, у которой ты так любила играть в детстве. Помнишь? Стала забывать? Неудивительно, ведь один из запретов – гулять в лесу и купаться в реке.
Знаешь Софи! С тобой я обрела свободу. Я сразу поняла, что ты не из кукольного городка. А это значит что где-то другая жизнь: свободная и удивительная!
Прости меня, моя девочка! Я так испугалась за тебя, потому мы пошли в ужасный Главный Театр. Я хотела, чтобы ты выжила и выросла. Но я поняла, ты умираешь. Тебе не выжить куклой».
«Мама, что было дальше?» — затаив дыхание, спросила София.
«Я вернулась в город кукол, живой и счастливой. Конечно, все во мне разочаровались, а я начала жизнь с нуля».
«Мама, я горжусь тобой!» — воскликнула София.
«Это еще не все, — сказала мама, указывая на кукол, — Сними все свои награды, эти цепи и веревки, и ты сможешь услышать их».
«Тихо ты…» — шикнула на нее мама, и они обе громко расхохотались.
Шли они долго по лесу, пока не дошли до места, которое раньше София никогда не видела. Это было похоже на Главный Театр, только ступеньки вели в яму. Они спустились, и когда мама посветила фонарем, девушка увидела множество кукол. Деревянные, железные, тряпичные, забытые всеми, они неподвижно лежали на ступенях Подземного театра, словно мусор.
«Мама, это что?» — спросила София в ужасе.
«Это вся правда о куклах, это их последнее пристанище», — сказала мать с печалью в голосе.
«Откуда ты про это узнала?» — спросила София.
«Я тоже была главной куклой», — промолвила женщина.
«Чтоооооо?» — воскликнула София.
«Тише, моя девочка! Слушай меня внимательно: завтра будет награждение кукол-совершенств и их восхождение. Скорее снимай цепочки и камни, бросай их сюда. Ты сразу опустишься на много уровней вниз и уже не сможешь участвовать в восхождении. Бросай свои цепи в яму, там им и место!»
«Мама откуда ты это знаешь? Расскажи мне правду, мне надо это знать!»
«Когда-то я была самой послушной девочкой. Я выполняла все запреты Театра, и мои родители очень гордились мной. Но с каждой ступенькой к совершенству, я теряла частичку себя настоящей, свободной, счастливой. Трудно понять себя, когда вокруг все искажено. Шли годы, я поднималась все выше и выше, все ближе к Совершенству. Но у меня не было желаний, не было эмоций, а тело стало по-настоящему деревянным.
В день восхождения на ступень Совершенства у меня застыл взгляд, а за спиной появились веревочки, как у марионеток.
В тот день я должна была сорвать все цветы с Клумбы Жизни и преподнести их главным Кукловодам. Так делают все совершенные.
Когда я пришла в парк, чтобы сорвать цветы, я услышала, как плачет ребенок. Удивительно! В парке для Совершенных не бывает детей! Это удивление разбудило меня! Я ожила, стала прежней и побежала на плач ребенка. Мое тело снова стало человеческим, и веревки упали со спины. Я услышала, как бьется мое сердце. Мне уже не хотелось быть совершенной.
Я нашла тебя под большим деревом, у родника, где берет начало Река Жизни. Это та река, у которой ты так любила играть в детстве. Помнишь? Стала забывать? Неудивительно, ведь один из запретов – гулять в лесу и купаться в реке.
Знаешь Софи! С тобой я обрела свободу. Я сразу поняла, что ты не из кукольного городка. А это значит что где-то другая жизнь: свободная и удивительная!
Прости меня, моя девочка! Я так испугалась за тебя, потому мы пошли в ужасный Главный Театр. Я хотела, чтобы ты выжила и выросла. Но я поняла, ты умираешь. Тебе не выжить куклой».
«Мама, что было дальше?» — затаив дыхание, спросила София.
«Я вернулась в город кукол, живой и счастливой. Конечно, все во мне разочаровались, а я начала жизнь с нуля».
«Мама, я горжусь тобой!» — воскликнула София.
«Это еще не все, — сказала мама, указывая на кукол, — Сними все свои награды, эти цепи и веревки, и ты сможешь услышать их».
София начала сбрасывать цепочки и запреты, они царапались и кололись, путались в волосах и яростно шипели. Но упав на землю, они меркли, превращаясь в груды ржавого мусора. Когда была сброшена последняя веревка-запрет, Софи услышала тихие голоса кукол. Они рассказали ей о своих мечтах, которые они потерянных в погоне за наградами. Рассказали, как больно терять себя, как жалят запреты! Как порой им хотелось бросить все и уйти! Но нельзя! Ведь есть только один путь — к Совершенству. Как пусто внутри, когда уходит надежда и свобода. Как они сожалели о потерянном времени!
«Я отведу вас к Реке Жизни! Я вспомнила, где она. Пойдемте за мной!» — сказала София и вскочила на ноги.
Они долго шли по лесу, где в детстве играла София. Куклы удивлялись, что могут идти, ведь столько лет они лежали, и не шевелились, без надежды и сил.
А вот и место, где София когда-то чувствовала себя счастливой и живой. Именно эта маленькая, но чистая река была Рекой Жизни. Все куклы сели на берегу. Они сидели, болтали ногами в воде, смеялись и плакали, оживали и любовались рассветом...
***
В кукольном городе началась церемония восхождения. Все жители городка собрались в предвкушении яркого и непонятного зрелища. Претенденты на звание Главных Кукол тоже были здесь. Деревянные, железные, тряпичные, пластиковые, без эмоций, без желаний, без сил. Они с самого утра стояли в ожидании обещанного Совершенства.
И в самый торжественный момент, когда толпа застыла в ожидании чуда. Над головами пронесся, непривычный для кукольного города призыв:«Живитеееее!» Это кричали им София и оживленные ее куклы.
«Кукольное совершенство – обман!»
«Там вас ничего нет!»
«Подумайте о своих настоящих чувствах и мечтах»
Это было так неожиданно, так внезапно! Некоторые из кукол на ступенях стали плакать, злиться, топать ногами, и конечно стремительно катились вниз по ступеням. Потому что нарушили основной запрет Главного Театра – выражать свои эмоции. Чем больше они выражали свои чувства, тем больше походили на людей
Зрители стали возмущаться: как посмели глупые девушки и юноши испортить такую великолепную церемонию! Они сами стали подниматься по ступенькам, звеня своими цепями-запретами. Но ступени уходили из под ног. А некоторых увлекали за собой, скатывающиеся с вершины, оживающие куклы.
«Я отведу вас к Реке Жизни! Я вспомнила, где она. Пойдемте за мной!» — сказала София и вскочила на ноги.
Они долго шли по лесу, где в детстве играла София. Куклы удивлялись, что могут идти, ведь столько лет они лежали, и не шевелились, без надежды и сил.
А вот и место, где София когда-то чувствовала себя счастливой и живой. Именно эта маленькая, но чистая река была Рекой Жизни. Все куклы сели на берегу. Они сидели, болтали ногами в воде, смеялись и плакали, оживали и любовались рассветом...
***
В кукольном городе началась церемония восхождения. Все жители городка собрались в предвкушении яркого и непонятного зрелища. Претенденты на звание Главных Кукол тоже были здесь. Деревянные, железные, тряпичные, пластиковые, без эмоций, без желаний, без сил. Они с самого утра стояли в ожидании обещанного Совершенства.
И в самый торжественный момент, когда толпа застыла в ожидании чуда. Над головами пронесся, непривычный для кукольного города призыв:«Живитеееее!» Это кричали им София и оживленные ее куклы.
«Кукольное совершенство – обман!»
«Там вас ничего нет!»
«Подумайте о своих настоящих чувствах и мечтах»
Это было так неожиданно, так внезапно! Некоторые из кукол на ступенях стали плакать, злиться, топать ногами, и конечно стремительно катились вниз по ступеням. Потому что нарушили основной запрет Главного Театра – выражать свои эмоции. Чем больше они выражали свои чувства, тем больше походили на людей
Зрители стали возмущаться: как посмели глупые девушки и юноши испортить такую великолепную церемонию! Они сами стали подниматься по ступенькам, звеня своими цепями-запретами. Но ступени уходили из под ног. А некоторых увлекали за собой, скатывающиеся с вершины, оживающие куклы.
«Совершенство не в этом, — пыталась утешить упавших София, — того Совершенства, которое нам навязали в этом Театре, нет для живых людей».
Но мало кто ее слушал.
«Есть другие миры, и другие жизни, — вторила ее мама, — Живите в мире с собой и другими и перестаньте себя губить, пытаясь быть Главными Куклами»
Но многие лишь качали головами.
«Мама, куда деваются искалеченные куклы, мы знаем. А где Кукловоды?» - спросила София.
«Они там, где хотят быть. Они не живут по правилам, которые придумали для других».
«Что ж, каждому свое, — сказала София, — Всегда будет Театр для заколдованных кукол и жизнь без него. Каждый делает свой выбор сам. Пошли мама, нам здесь не место».
И они ушли, ожившие куклы тоже покинули этот город, чтобы найти свое место в этом огромном и сложном мире, полном волшебных приключений и удивительных открытий…
Но мало кто ее слушал.
«Есть другие миры, и другие жизни, — вторила ее мама, — Живите в мире с собой и другими и перестаньте себя губить, пытаясь быть Главными Куклами»
Но многие лишь качали головами.
«Мама, куда деваются искалеченные куклы, мы знаем. А где Кукловоды?» - спросила София.
«Они там, где хотят быть. Они не живут по правилам, которые придумали для других».
«Что ж, каждому свое, — сказала София, — Всегда будет Театр для заколдованных кукол и жизнь без него. Каждый делает свой выбор сам. Пошли мама, нам здесь не место».
И они ушли, ожившие куклы тоже покинули этот город, чтобы найти свое место в этом огромном и сложном мире, полном волшебных приключений и удивительных открытий…
Другие наши сказки