Голод вылез прямо из телевизора. Подошёл к Наташе и склонился над её тарелкой с макаронами:
- Привет, меня зовут Голод, - представился он, скаля зубы в улыбке.
- Ты еврей, да? - обрадовалась Наташа. Мама говорила ей, что все евреи умные и знают много интересного.
- Ну нет... если только чуть-чуть, - засмеялся Голод, - Во мне много разных кровей, а ты Наташа, да? Посмотри, какие у меня пальцы, нравятся?
Он положил свою руку с острыми костяшками рядом с Наташиной, постучал пальцами по столу, сухожилия зашевелились, как клавиши пианино.
- Можешь так?
Наташа пошевелила пальцами, но на её пухлой руке совсем не видно было ни сухожилий, ни костяшек, только ямочки. Она грустно засопела: больше всего её расстраивало, когда что-то не получалось.

- А хочешь такие же руки? - шепнул на ухо Голод.
- А давай, - осторожно шепнула Наташа: кто же откажется от пианино на каждой руке.
- Легко! - сверкнул зубами Голод, - просто отдавай мне каждый день половину своей порции.
- Как же я тогда расти буду? - возмутилась Наташа, - Детям нужно полноценное питание! Вот сейчас придёт мама и тебя выгонит!
- У тебя мама кто? - нахмурился Голод.
- Докторка! - с гордостью ответила Наташа.
- Как ты сказала? "Докторка"? - у Голода кости загремели от досады, - Ладно, пошёл я отсюда, только время зря теряю.
И Голод залез обратно в телевизор.